Как правило, большинство боевых ножей обладают клинком длиной от 150 до 200 мм и шириной от 30 до 60 мм, изготовленным из высоколегированных сталей, что само по себе подразумевает хорошие режущие свойства. Указанная длина клинка, в свою очередь, обеспечивает глубокие проникающие ранения, а учитывая глубину расположения жизненно важных органов в брюшной полости и грудной клетке, она гарантированно рассекает их даже при достаточно острых углах нанесения укола.
Указанная ширина клинка обеспечивает уменьшение угла заточки за счет возможности увеличения ширины заточки лезвия. Это обеспечивает повышение режущих свойств уже конструктивным путем. Более того, даже при колющих ударах широкий клинок оставляет обширные ранения с большой кровопотерей. Стилетные формы холодного оружия постепенно вытесняются предпочтительно режущими, в большинстве случаев с односторонней либо так называемой полуторной заточкой. Эта тенденция вызвана определенной тактической направленностью локальных конфликтов и распространением филиппинских и вьетнамских систем обращения с холодным оружием.
Учитывая высокую огневую мощь и техническую оснащенность современного бойца, можно предположить, что требования к конструкции боевого ножа и предположительным поражениям, вызванным его применением, должны быть схожи по своей тяжести с поражениями от применения пистолета. Это вызвано акцентированием внимания на скорейшей нейтрализации противника, а не на гарантированной его смерти вследствие внутреннего кровотечения, вызванного сквозным ранением стилетом с клинком малого сечения.
Легенда:
"Ложбинка на лезвии нужна для оттока крови." Кровосток — это чушь. Не было, нет и не будет в природе кровостока на лезвии ножа. Он там бессмыслен. Однако легенда, что выемка создана затем, чтобы кровь вытекала из раны и не затыкалась клинком, живет поколениями. Ложбинка вдоль лезвия — дол — служит для облегчения лезвия, если баланс необходимо сдвинуть в сторону гарды.
Экипировка современного военнослужащего (тем более спецназовца) лишь чуть менее сложна, чем у космонавта. Широкое применение армирующих тканей типа кевлара дало возможность военным конструкторам изготовить легкое и удобное защитное снаряжение с высоким классом защиты от ножа и тупых пуль. А керамические и титановые варианты гарантированно защищают не только от узкого кинжала, но и от попаданий из автоматического оружия со сверхзвуковыми боеприпасами, оснащенными острой пулей, даже с тефлоновым покрытием.
Практически в армиях всех стран мира применяют разгрузки, ремни, портупеи, пряжки и т.д., то есть те элементы обмундирования, которые, пускай даже косвенным путем, но могут повлиять на эффективность колющего удара в корпус. Развитие любого оружия и способов его применения идет вслед за развитием защитных экипировок. Так, появление индивидуальных средств защиты от динамических повреждений (бронежилеты, шлемы и т.д.), вызвало изменение тактической окраски и технической оснащенности потенциального «бойца с ножом». Теперь приоритетными целями поражения стали не внутренние органы, а шея, лицо и предплечья противника. То есть открытые, незащищенные части тела противника, обладающие, тем не менее, большим числом кровеносных сосудов и способные, при их серьезном ранении с большой площадью рассечения, вызвать быструю потерю сознания, а при неоказании парамедицинской помощи — гибель раненого.
При подобной тактической окраске предполагаемых действий боевой нож должен иметь полукруглое лезвие (по некоторым источникам — стремящееся к дуге окружности) для удлинения лезвия при достаточно компактном клинке. Общая длина клинка не должна превышать уже указанных размеров в связи с тем, что качество пореза значительно зависит от центра тяжести ножа.
Постараюсь пояснить свою мысль. Если представить нож в виде рычага, где опорой будет кольцо между большим и указательным пальцем, то при значительном отклонении центра тяжести от верхнего края рукоятки в сторону кончика лезвия мы получим слабую кинематическую конструкцию, в которой короткое плечо пытается создать давление на длинном плече. Это значительно ослабит давление лезвия на поражаемую поверхность. В итоге, укоротив клинок и придав ему кривизну, разработчики получили достаточно длинное лезвие, компактные размеры и, самое главное, центр тяжести, расположенный максимально близко к месту крепления рукояти, что повысило маневренность и силу нанесения пореза.
На средней и особенно на критической дистанции в настоящее время доминируют вьетнамская, а в большей степени филиппинская система обращения с БН.
Поговорим о дистанции подробнее. Чем тактически характерно короткое расстояние до противника? В условиях реальной быстротечной схватки именно на этом расстоянии начинается силовое единоборство. Следовательно, нож должен работать на коротких амплитудах и дугообразных траекториях, чтобы как минимум избежать силового захвата режущей руки противником. Именно амплитудами и траекториями эти две системы выделялись из общего числа подобных систем, и были востребованы: по большей части — в США и, естественно, в странах НАТО. И вот тут стоит поговорить о феномене, который можно назвать «деградация тактико-технических методик». Дело в том, что повальное увлечение боевыми ножами, произошедшее на волне вьетнамского синдрома, когда «зеленый берет» с закатанными рукавами, забрызганный кровью и с ножом в руках стал воплощением настоящего мужчины. Сотни любителей бросились на поиски школ, стилей и методик подготовки в данной области.
Легенда:
Серийные общевойсковые ножи наиболее эффективны. Принцип «военное — значит, надежное и эффективное» на этот раз подводит. Государственные структуры, осуществляющие финансирование вооруженных сил, заинтересованы в первую очередь в том, чтобы нож был максимально дешевым. Само собой, при таком граничном условии его эффективность и надежность оставляют желать лучшего.
Спрос рождает предложение. Вот только с ножом вышла некая заминочка. Даже будучи деревянным и тренировочным, он оставался оружием, способным не только травмировать, но и убить при неосторожном либо бесконтрольном обращении. А эмигранту из Юго-Восточной Азии, преподающему столь опасные дисциплины, меньше всего хочется отвечать перед судом за травмированного ученика. Что же делать? Выход нашелся очень просто.
Во-первых, учебное оружие стало выполняться из мягких, травмобезопасных материалов, что сразу уничтожило такой фактор обучения, как чувство пореза и боль от пропущенного укола деревянным ножом. По моему глубокому убеждению, нож не может быть резиновым. Для тренировок допустим только деревянный или схожий по характеристикам пластмассовый с определенной длиной и кривизной клинка.
Во-вторых, боевая техника и тактика свелись к абстрагированным, формальным комплексам, подозрительно напоминающим ката каратэ, но только выполняемые с адекватно действующим партнером. Не имея собственного прикладного опыта, обучаемый замещал опасные по сути реальные знания на суррогат вымышленных, но имеющих коммерческий успех в силу своей внешней эффектности и безопасности в процессе обучения. Инструктор, ни разу не применявший боевой нож в реальной схватке и свято верящий, тем не менее, в свою боеготовность, даже не смешон, он откровенно вреден, так как его стереотипы и представления об алгоритме силового противостояния навязываются обучаемому.
На сегодняшний день наблюдается вырождение канонических стилей ножевого боя и своеобразный качественный скачок. Современные требования к бойцу, вооруженному ножом, предусматривают в первую очередь способность к импровизации и восприятию боя как неразрывного процесса. При этом на первый план выступает вопрос психологического кондиционирования курсанта. В традиционных восточных боевых системах это достигалось длительными медитативными упражнениями и изнурительными тренировками. Как вы сами понимаете, современное войсковое подразделение по спецоперациям, вышедшее на полевые занятия по медитации, выглядит, мягко говоря, сюрреалистично. Именно поэтому в спешном порядке разрабатываются, тестируются и внедряются разнообразные «импринт-методики», впечатывающие в подсознание обучаемого необходимые боевые навыки, «пусковые триггеры» и «якорные сцепки». О том, как подобное кондиционирование отразится на поведении человека в бытовой повседневной жизни, первоисточники глубокомысленно молчат. Каких-либо сведений об имеющихся в наличии или находящихся в разработке психотехниках рекондиционирования я не нашел. | 
